Пресс-конференция Александра Лукашенко длилась семь с половиной часов. К кому он обращался и что важного сказал?

Рекорд побит. Если бы Фидель был жив, он бы нервно курил сигару: его самое длинное выступление в 1960 году, вошедшее в Книгу рекордов Гиннесса, продолжалось четыре с половиной часа, а пятничная пресс-конференция Алексндра Лукашенко — семь часов двадцать минут. Это называлось «Большой разговор», хотя разговором не было: каждый вопрос сопровождался не ответом, а длинным монологом обо всем. Но главным персонажем монологов, конечно, была Россия.

Пересказать этот «разговор» невозможно. Можно лишь выделить главные тезисы. И все они — о белорусско-российских отношениях, вернее, об их крахе. 

Первое. «Без российской  нефти мы обойдёмся. Да, будет трудно, но свобода не измеряется деньгами. Мы все равно найдём выход. Этого в России не понимают, они думают, что мы никуда не денемся». Главное, что сообщил: оказывается, Россия ещё больше сокращает поставки беспошлинной нефти, на которой долгие годы зарабатывала Беларусь. В итоге в этом году будет поставлено всего 12 миллионов тонн нефти, а не 16, как утверждали обе стороны ещё неделю назад. 

Второе. Владимир Путин не контролирует ситуацию в России, отсюда все проблемы в двусторонних отношениях: Путин что-то решает, а его министры отменяют его же решения. И, кстати, Беларусь будет возбуждать уголовное дело против главы Россельхознадзора Сергея Данкверта за то, что не пропускает белорусские продукты в Россию. Был Баумгертнер, арестованный в Беларуси, теперь вот будет Данкверт. С этим как раз все понятно: наверное, Александр Григорьевич просто немцев не любит, и они все для него на одно лицо — что Баумгертнер, что Данкверт.


Третье. Россия думает, будто это министр иностранных дел ведёт Беларусь в Европу. Ничего подобного: без личного разрешения Лукашенко тот не ведёт переговоры ни в Брюсселе, ни в Вашингтоне. Это ещё один выпад на тему того, что Путин ничего не контролирует. В России вот руководитель ничегошеньки сам не может, его даже пионервожатые не слушаются, зато в Беларуси ни один министр не чихнёт без разрешения. 

Четвёртое. Реформ не будет. 

Пятое. Беларуси нужно проводить многовекторную политику, потому что очень долго «летели на одном крыле, и куда прилетели — вы знаете». Мы-то знаем. И Европа с Америкой, которые двадцать лет убеждали его в необходимости этой самой многовекторности, тоже знают. 

Шестое. Россия требует выплатить газовый долг, потому что Путин завидует популярности Лукашенко в России. «Слишком высокий градус мой в России и в регионах, надо опустить». 

Седьмое. Беларусь из-за вступления в Евразийский союз потеряла 15 миллиардов долларов из-за неравных цен. А взамен получила всего лишь 5 миллиардов, и то кредита под проценты. Правда, в тот же вечер пресс-служба президента России сообщила ТАСС, что Россия потеряла за последние пять лет 22 миллиарда долларов только на поставках беспошлинной нефти в Беларусь. 

Восьмое. Не Беларусь, а Россия развалила союзное  государство. А поскольку визовой договоренности с Россией нет, «мы будем пропускать в свою страну без визы, кого хотим. Они сами непонятно кого принимают, даже террористов». 

Девятое. Созданием Россией погранзон на границе с Беларусью может вылиться в серьезный конфликт, потому что демаркация и делимитация границы — это переговорный процесс, а не односторонние действия. «Но мы не пойдём на поводу у россиян». 

Десятое. Диктатуры в Беларуси нет, потому что на неё ресурсов не хватает. 

Кроме того, Александр Лукашенко рассказывал про собственные трусы отечественного производства, жалел белорусских детей, которые к семнадцати годам «заболевают дебилизмом», предлагал выпить и утверждал, что тысяча российских танков, которые с его разрешения будут участвовать в учениях «Запад-2017», не поможет Кремлю установить военный контроль над Беларусью.

 

Рассуждал  про хоккей и арбузы на его участке. Клялся, что чиновники — честнейшие люди, преданные государству. Обещал среднюю зарплату в 500 долларов, как десять лет назад. Говорил о тунеядцах и женщинах. Семь с половиной часов. В туалет никого не выпускали. Социальные сети шутили, что самым острым вопросом на этой пресс-конференции должен был стать вопрос «можно выйти?». Но его так никто и не осмелился задать. 

Минск

Источник