Председатель Демократической партии Молдовы (ДПМ) Влад Плахотнюк заявил в интервью Deschide.MD, что Республика Молдова не будет выходить из Соглашения об Ассоциации с ЕС или пересматривать его, равно как и подписывать соглашение с Евразийским союзом (ЕврАзЭс). По мнению лидера Демпартии, заявления президента Молдовы Игоря Додона в Москве носят избирательный характер. Кроме того, Плахотнюк считает, что Влад Филат заплатил слишком высокую цену за собственные ошибки. В ходе беседы председатель ДПМ опроверг своё участие в ситуации вокруг JurnalTV и выступил к ним с предложением.

«В 2010 году я столкнулся с хаосом, отсутствием организации в партиях, избыточным популизмом и недостатком политических идей, а также гордыней, разочарованиями и борьбой за должности»

– Господин Плахотнюк, многие считают вас «серым кардиналом», который режиссирует многие ходы на молдавской политической сцене. Годами вы предпочитали оставаться в тени, за что вас прозвали «Кукловодом» местного политического театра. Многое изменилось в последнее время, а тот факт, что вы де-юре заняли пост председателя ДПМ не стало неожиданностью: частое появление на публике, высказывание своей позиции по определенным вопросам. Влад Плахотнюк не первый раз выходит на сцену – такое было и в 2010 г., и в январе 2016 г. Чем этот выход отличается от предыдущих?

– Отличий очень много, и речь не только о контексте. Когда я начал заниматься политикой, в 2010 г., я надеялся, что попаду в зону, где конкуренция базируется на продвижении идей и политических проектов. Я думал, что после ухода коммунистов от власти начнется развитие политической сцены. Я ошибся. По сути, я столкнулся с хаосом, отсутствием организации в партиях, избыточным популизмом и недостатком политических идей, а также гордыней, разочарованиями и борьбой за должности. Тогда я вошел в политику с ошибочными ожиданиями, однако быстро это осознал и отошел в сторону, но не назад. Это позволило мне, будучи в нейтральной зоне, оценить, как я хочу действовать дальше.

– Некоторые говорят, что этот шаг в сторону был, по сути, уходом в теневую политику…

– Если посмотреть на то, каким образом некоторые пытаются попасть на политическую сцену и на тот театр, который происходит, да, могу сказать, что я и не был на сцене. Скорее, за кулисами. Я оставил их потреблять определенные сценки, а люди, которые помогают на этом спектакле, пусть дают оценку. Так и случилось, уже произошло несколько политических реконфигураций.

 «Мне ничего не стоило оставить позади истерическую кампанию в СМИ»

– Почему вы выдвинули свою кандидатуру на пост премьера? Это не было попыткой выйти в публичное пространство?

– Для тех, кто может переступить через эмоции и неправильный образ, который был создан в публичном пространстве, думаю, сегодня очевиднее тогдашний мой жест. Мне ничего не стоило оставить позади истерическую кампанию в СМИ, принимая во внимание, что итогом стала стабилизация страны и власть, которая работает. Нужно быть чуть менее поверхностными и не ограничивать себя одним ходом вперед. Нужно просчитывать и последующие шаги, но, что важнее, понимать их. То, что случилось тогда, по итогу принесло положительный результат.

– Получается, это была тактика?

– Нет, было политическое движение, которое хотело устроить хаос в стране. Вы очень хорошо помните, что в той атмосфере преобладала истерия, которую ложным путем спровоцировали две группировки под руководством преступников. Было несколько способов выйти из этого кризиса, я выбрал более сложный, который впоследствии привел к хорошему результату.

«Я терпелив»

– Вы вышли из-за кулис, чтобы начать войну с политическими противниками и конкурентами, а сейчас сцена «подметена», на ней можно играть с открытыми картами?

Я имею в виду, что Филат осужден, Платон – в заключении, Цопы сбежали в Германию, Усатый – в Россию, Майя Санду, Нэстасе и Лянкэ в постизбирательной гибернации, Воронин не имеет большого влияния, Гимпу около плинтуса с 1,8%. У вас остались достойные противники? Стоит ли опасаться, что однажды мы можем проснуться, а в стране будет царить авторитарный режим в связи с отсутствием у «координатора большинства» достойных оппонентов?

– Если анализировать каждый случай в отдельности, то вы увидите, что многие из вышеназванных сделали все своими руками. Напомните, пожалуйста, с кем из них я начинал войну по собственной инициативе? Если посмотреть объективно на то, что случилось за последние годы, то вы увидите, кто начинал эти войны и для чего. И время ещё не сказало последнее слово, оно только приоткрывает занавес, многое ещё станет известно. Я терпелив, а если терпеливыми будете и вы, я предлагаю вернуться к этому вопросу, когда многие вещи станут яснее. Сейчас ограничусь тем, что скажу, что я не верю в эффективность решения проблем посредством войны, это наносит ущерб всем, разнятся лишь масштабы. Я стараюсь этого избегать и не начинать. Я предпочитаю искать мирные способы решения проблем, даже если это требует времени и большего числа уступок.

«Влад Филат платит слишком высокую цену»

– Почему вы избегаете ответа на некоторые обвинения, прозвучавшие от Влада Филата?

– По-человечески это было бы некорректно. Влад Филат находится там, где находится. Расплачивается, возможно, за некоторые свои ошибки, за то, каким образом он сформировал своё окружение. Я думаю, он платит слишком высокую цену… Я смотрю на это субъективно, это правда. Смотрю с той перспективы, что он был моим коллегой по коалиции, когда было сделано несколько важных и положительных вещей в стране.

– А Платон?

– Он никогда не был настоящим политиком, не сделал ничего хорошего для страны. Не надо путать.

– Майя Санду и Андрей Нэстасе?

– Как я сказал в своем выступлении на конгрессе, это смешная имитация Влада Цепеша и Белоснежки. Они ни разу не пришли с политическим проектом. Оба вошли в политику с одной навязчивой идеей, по модели, которая несколько раз обесценивалась преступниками Цопами. Они не предложили ничего нового или конкретного для людей. Единственный их проект заключался в том, чтобы свергнуть власть и занять место у руля. Ради этого они были готовы спровоцировать серьезный социальный кризис, они попытались заблокировать внешнее финансирование Молдовы, в том числе соглашение с МВФ. Они не думали о том, что люди могут остаться без пенсий и зарплат, важно было, что они займут посты. Два авантюриста, которые сейчас, вы видите, изо всех сил пытаются найти темы, с которыми можно выйти к людям, чтобы о них не забыли. Большая проблема оппозиции в том, что она не в состоянии доказать, что обладает идеями и решениями, которые будут лучше, чем у правящих партий.

 «ЛДПМ предпочла вступить в альянс с преступниками Цопами, в их проект по захвату власти»

– В какой степени правы те, кто обвиняет вас в теневом формировании действующего парламентского большинства и использовании различных рычагов для их убеждения?

– Парадокс заключается в том, что некоторые из тех, кто об этом говорит, косвенно являются авторами правящей коалиции. Их ошибки и то, как они попытались развязать политический и социальный кризисы привели к формированию этой коалиции, к которой примкнули люди, выступающие против хаоса. И здесь я приведу вам лишь один пример – ЛДПМ. Если бы они действительно хотели сделать что-то для страны, то должны были остаться у власти и продавить свою точку зрения изнутри, способствовать изменениям. У них была целая фракция, они могли бы сделать многое, однако они предпочли вступить в альянс с преступниками Цопами, в их проект по захвату власти. Возможно, им предложили больше должностей или других преимуществ.

– Какие решения, принятые вами в качестве «теневого координатора», вы считаете наиболее удачными? А наименее?

– Я не буду ограничиваться решениями, принятыми мной, потому что в коалиции мы принимаем решения коллективно. Хорошим решением коалиции было назначение Павла Филипа премьер-министром, потому что он очень серьезно относится к своей работе. Также было несколько очень тяжелых решений во время голосования за определенные законы относительно чистки банковского сектора. Также все решения, связанные с пакетом для программы с МВФ. Я не сомневаюсь, что были и неудачные идеи или решения, некоторые мы уже исправили, над другими ещё работаем. Важно, что мы исправляемся, когда видим, что допустили ошибку. С тех пор, как мы взяли власть в свои руки, мы доказали, что можем это делать. А результаты демонстрируют как улучшение международного рейтинга страны – с негативного B3 до стабильного, так и то, что в 2016 году была зарегистрирована самая низкая инфляция с 2009 года.

 «За реформирование правительства отвечает премьер. Я не буду вступать в техническую зону»

– Какие отношения сложились в действующем большинстве? Есть ли какие-то политические разногласия? Как восприняли партнеры по коалиции идею реформирования правительства и сокращения министерств? Что вы будете делать, если кто-то из ваших партнеров по власти не согласится на эти корректировки?

– Отношения в коалиции политические. У нас общее видение, на основании этого мы работаем. Очевидно, что существуют разные мнения относительно некоторых вопросов. Мы разные, это нормально. Было бы странно, будь все иначе. Важно то, что мы открыто разговариваем, слушаем друг друга и ищем компромиссы. Только так мы можем работать эффективно. Что касается реформирования правительства, я не буду вступать в техническую зону – за это отвечает премьер. Однако политическая воля провести эту реформу в коалиции присутствует. Нужно, чтобы правительство высказало свое последнее слово, и мы приняли политическое решение.

– Какова вероятность реформирования действующего большинства в целях удаления или приглашения новых единиц в коалицию?

– Зачем проводить реформу, когда все идет хорошо? У нас стабильное большинство. Нет ни одной причины думать об этом. Тот факт, что могут появиться депутаты, которые захотят присоединиться к коалиции – это другой вопрос. Двери всегда были и будут открыты.

«Не будет досрочных выборов. Их не спровоцирует ни оппозиция, ни власть»

– Как должен выглядеть реформированный политический класс, о котором вы говорили на конгрессе ДПМ? Одна из заявленных на нем целей – это «оптимизация парламента, с помощью которого граждане смогут наказывать тех, кто не работает». Следует понимать, что грядет внедрение смешанной системы парламентских выборов с голосованием по одномандатным округам?

– Реформирование политического класса должно исходит из того, что следует выйти из сферы шоу и популизма и вернуться к людям и их нуждам. Но этого не произойдет до тех пор, пока у людей не будет контроля над политиками. Сейчас контроль осуществляется, самое большее, раз в четыре года, а этого недостаточно. Нужно найти новые формулы, с помощью которых мы сможем дать людям больше власти над политическим классом. Что касается голосования по одномандатным округам, – это не может быть начато мной. Когда-то я предложил такое решение, и внешние партнеры, с которыми я обсуждал эту идею, одобрили её, однако некоторые лица внутри страны сильно испугались того, что граждане могут строже их контролировать. Многие политики предпочитают прятаться за партийной эмблемой и партийными списками, как будто стыдятся своего имени и прошлого. Если не хотят так, можно найти другой способ помочь людям контролировать политиков. Важно всем вместе принять то, что у людей есть право расширить контроль над работой политиков.

– Один из оппозиционных политиков сказал, что вы намерены ввести голосование по одномандатным округам, а затем начать досрочные парламентские выборы. Что из сказанного правда?

– Вы видите, насколько далеки от реальности политики, о которых вы говорите? До сих пор они изо всех сил пытались начать досрочные выборы, у них не получилось, а теперь они обвиняют меня в желании их начать. Это просто смешно. Не будет досрочных выборов. Их не спровоцирует ни оппозиция, ни власть. Молдове нужны стабильность и покой, чтобы она действительно могла эволюционировать. Более того, отмечу, что за год до выборов не может быть внесено ни одно изменение в избирательную систему. Так, все эти спекуляции в отношении досрочных выборов, а также изменении избирательной системы – исключительно манипуляция и попытка запутать общество. Ещё – ложь оппозиции, чтобы было яснее.

– Павел Филип останется премьер-министром до конца мандата?

– Да, у него есть поддержка партии, он делает свою работу. Он доведет мандат до конца и, я уверен, что это будет мандат, полный важных для страны результатов.

«Меня пытались шантажировать»

– На конгрессе вы сказали, что все, кто должен оказаться за решеткой, туда попадут. Пока что туда попадают лишь небольшие начальники, никаких громких имен. Высокопоставленные чиновники обходятся, самое большее, отставками. Будет переход на другой уровень с высокими рангами?

– Были люди, занимавшие высокие должности. Особенно в этом году. Не менее важно бороться с явлением там, где оно напрямую затрагивает население: например, на таможне, в медицине, полиции и других областях. Видны позитивные результаты, но впереди ещё много работы. Что мы смогли сделать, как политики, – это проголосовать за законы, которые предоставили учреждениям правовой инструментарий, необходимый для эффективной борьбы с коррупцией. Осталось посмотреть, как они будут использовать эти возможности.

– Мы только вступили в 2017 год и… где миллиард? Где виновные? Кто будет платить? Появились и обвинения в ваш адрес. Вы получили какую-то выгоду от кражи из BEM? Даже политическую, если таковая была?

– Тот факт, что в мой адрес были обвинения, в частности, со стороны некоторых лиц, которые были прямыми бенефициарами кражи из банковской системы, не удивили меня. Я так понимаю, они защищаются. Некоторые сильно страдают именно от того, что ни разу не смогли доказать свои обвинения, так как знают, что я в этом не замешан.

Но здесь интересны не лживые обвинения, а тот факт, что меня пытались шантажировать из-за границы. Я впервые говорю об этом. Некоторые решили извлечь выгоду из ситуации, пустить лживые слухи и сделать меня политическим заложником их интересов, связанных с Республикой Молдова. Вот это кажется мне особо тяжким. Я отреагировал категорично: это была борьба, которая не попала в публичное пространство. Возможно, общественность заметила несколько элементов. Я не уступил попыткам шантажа и никогда не уступлю, вне зависимости от того, какими бы серьезными они ни были и от кого.

Что касается возврата денег, украденных из BEM и наказания виновных, – за это отвечают правовые институты. Правосудие работает, чтобы пролить свет на это дело. Кража из BEM длилась несколько лет, в ней участвовали многие правительства. Расследование должно быть комплексным, а люди должны узнать тех, кто применял эти схемы, а также получателей украденных денег. 

«Ландромат. У нас в Молдове нет таких серьезных людей с такими суммами денег»

– Ландромат – отмывание более, чем 20 миллиардов долларов через нашу судебную систему – создало образ страны, которая не только провалилась, но и захвачена мафией. Вы знали об этом случае? Что из обвинений Платона и людей в ваш адрес правда?

– Этот случай определил важные изменения в банковской системе. Все законы, включенные в пакет по программе МВФ, предполагались для укрепления банковской системы таким образом, чтобы подобные ситуации больше не повторялись. Изменения произошли в прошлом году одновременно с моим включением в политику и сильно обеспокоили тех, кто стоял за этими схемами отмывания денег. Не случайно усилились обвинения в мой адрес именно в период изменений. Некоторые договорились бы и дальше использовать нашу страну для отмывания денег, не случись укрепления законодательства в отношении банковского сектора. Посудите логично, если бы правдой было хотя бы что-то из того, что они говорят, поддерживал бы я эти изменения лишь на благо программы с МВФ?! Те, кто выступают с подобными обвинениями, по сути, являются людьми, которые использовали схемы и которые сегодня скрываются в разных странах и маскируются под жертв, однако время все расставит по своим местам. Им не помогут миллионы, которые они платят иностранным или молдавским неправительственным организациям, чтобы те прикрыли их преступную деятельность. Правовые институты должны продолжить искать правду и виновных.

– Говоря о Ландромате, вы заявили, что «Платон не управлял своими деньгами; он был лишь человеком со схемами по отмыванию денег, а за его спиной стояли серьезные люди». Подозреваю, что вы говорили не о людях из Молдовы. Кто они? Мы это узнаем?

– Я говорил о людях, которые находятся за пределами Молдовы. У нас нет таких серьезных людей с такими суммами денег.

– Из России?

– На этот вопрос должны ответить те, кто сейчас уходят от ответственности; те, кто мешает государственным институтам найти истину, продолжая работать на людей, о которых я говорил.

«Я жду, что JurnalTV передаст мне запрос со всеми техническими требованиями, которые им нужны. Я могу предложить им отличное решение»

– Обвинение, связанное с ситуацией вокруг Jurnal TV. Вы стояли за инициативой выселить телеканал, чтобы они больше не могли транслировать целые передачи, что привело к увольнению большого числа сотрудников?

– Что касается их помещений, я не знаю ситуации. Я не только не имею к ней отношения, но заявляю публично, что готов найти помещение с «достойными» условиями, чтобы Jurnal справился с этой проблемой и мог взять людей обратно на работу, потому что это действительно серьезная проблема для тех, кого уволили. Я жду, что они передадут мне запрос со всеми техническими требованиями, нужными для работы и, конечно, я предложу им отличное решение. Даже если они критиковали меня сутками, я думаю, было бы хорошо, если бы они выпускали такой же продукт. В их критике я нахожу скорее политические преимущества: вся неправда, сказанная в мой адрес, лишь показывает в данный момент разницу между ней и реальностью. Так, я готов помочь в решении этой проблемы, особенно если в результате все журналисты, которых необоснованно уволили, смогут вернуться к работе. Однако я боюсь, что мы столкнулись лишь с кампанией по виктимизации, которая скрывает за собой нечто куда более плохое. Посмотрим. Моё предложение публично. Я готов помочь в поиске решений.

– Но обвинения в давлении приходят и в адрес некоторых институтов, как, например, КСТР.

– КСТР – это учреждение, которое последние годы постоянно находится в центре атак. Ему приходится работать в крайне тяжелых условиях, а на это влияет и тот факт, что не была проведена глубокая реформа органа. Я думаю, что КСТР нужно реформировать, начиная с основ, пересмотреть его полномочия и улучшить механизм выбора членов Совета на основе конкурса, так как там состоят профессионалы этой сферы, известные личности, а не люди, пришедшие из политики. Так, беседа о КСТР, думаю, должна быть более широкой и затрагивать масштабную реформу этого органа.

Что касается обвинений Jurnal TV в адрес КСТР, я хочу отметить, что телеканалу никогда не чинили препятствий в вещании, поэтому он может и в будущем избежать препятствий со стороны Координационного совета.

«Соглашение об Ассоциации с ЕС не будет отменено, мы не подпишем Соглашение с Евразийским союзом»

– Как вы оцениваете визит Игоря Додона в Москву? Было много сильных заявлений. Они будут реализованы на практике?

– Частично мой ответ уже содержится в вашем вопросе. Это были сильные политические заявления. На самом деле, были случаи, когда избирательные заявления Игоря Додона воплощались в жизнь, однако заявлениям в Москве суждено остаться политическими. Не будет отмены или пересмотра Соглашения об Ассоциации с ЕС, не будет никакого подписания Соглашения с Евразийским союзом. Все это противоречит стратегическим интересам Молдовы. С другой стороны, мы заинтересованы в как можно более открытом и конструктивном диалоге с партнерами из России, чтобы найти лучшие пути развития партнерства. Но эти пути будут найдены в правительственном формате, который уже работает.

– Существуют слухи, что вы срежиссировали конфликт между Игорем Додоном и ДПМ. Вы заранее знали, что сделает президент в Москве?

– Вы не знали? Очевидно, что сильные заявления определенного характера были ожидаемы, в том числе вами – СМИ. Но, как вы знаете, я сказал ещё во время предвыборной кампании, какую позицию займу по вопросу Соглашения об Ассоциации и приверженности европейскому курсу развития страны. Сейчас нам ничего не остается, кроме как подтвердить эту позицию официально, политически, от имени ДПМ. К сожалению, это не срежиссированный конфликт. Речь идет о совершенно ином взгляде на развитие страны, что, впрочем, не должно мешать ведомствам эффективно работать на базе правительственной программы, которую поддержал действующий кабмин.

– Как вы будете строить отношения с президентом Игорем Додоном?

– А почему я должен строить отношения с Игорем Додоном? С ним должны общаться учреждения, и то в пределах Конституции. Премьер и председатель парламента – те люди, которые определят модель сотрудничества с аппаратом президента. Мы попросили, чтобы представители правящей коалиции не допустили конституционных отклонений. Здесь мы вмешаемся лично, чтобы политически заблокировать любое отклонение, которое может быть направлено против государства или граждан. На уровне решений Молдовой руководит проевропейская власть, а не пророссийский президент.

– Что вы и ДПМ думаете о борьбе за идентичность, которую вернул Игорь Додон: румын/молдаванин, язык молдавский/румынский, история румын/Молдовы?

– Эмоции. Именно так и была скована наша страна столько лет. Люди хотят жить лучше, а некоторые политики пытаются «кормить» их негативными эмоциями, подталкивать к борьбе между собой, чтобы у населения был занят разум. Это одна из вещей, которую я бы хотел изменить в политике, о которой я много говорил на Конгрессе ДПМ.

«Заявления президента не могут повлиять на наши отношения с Румынией»

– Что вы думаете о предложении ПСРМ и Игоря Додона относительно федерализации Молдовы?

– Я думаю, что решение приднестровской проблемы не может быть найдено Игорем Додоном. Его надо искать через диалог в формате «5+2», а не вне его. Нужно проанализировать решения, аргументы и оценить, в какой мере это отражается на интересах граждан обоих берегов Днестра.

– Как вы будете строить отношения, диалог с правой оппозицией: ЛДПМ, ПДС, ППДП? Какими вы видите эти отношения?

– Я за конструктивные отношения с оппозицией, когда это настоящая политическая оппозиция, которая выступает с предложениями, а не только рассказывает о своих разочарованиях и эмоциях. Сейчас у нас нет настоящей правой оппозиции, которая была бы политической и конструктивной. Надеюсь, появится. Власти важно общаться с оппозиционными политиками, которые выступают с обоснованной критикой и хорошими предложениями, которые можно реализовать.

– Румыния – самая важная поддержка Молдовы. Действия Игоря Додона могут сказаться на отношениях с Румынией? Где «красная линия», которую Додон не должен переступать, когда речь заходит о соседней стране?

– Я заметил, что последние заявления президента не остались без внимания в Бухаресте. Однако у нас очень крепкое сотрудничество с Румынией как на уровне власти, так и на уровне партий. ДПМ - политический партнер СДП, которая выиграла выборы. Категорические заявления президента не могут повлиять на наши отношения с Румынией.

– Как председатель ДПМ и как человек, у которого важные отношения с политическим окружением Румынии. Какими вы видите отношения между Бухарестом и Кишиневом сейчас и в будущем?

– Я вижу динамику, особенно сейчас, когда наш политический партнер так однозначно победил на выборах. Я смотрю прагматично на эту динамику, через элементы, которые могут помочь молдаванам. Румыния в последние годы сделала очень много для нашей страны. Мы продолжаем основываться на этой поддержке, которая поможет нам модернизировать страну.

– А какими вы видите молдо-российские отношения? С кем вы общаетесь и сотрудничаете в Российской Федерации (российские партии и институты)?

– Несмотря на ту ложь, которая иногда появляется в публичном пространстве, наши отношения с Российской Федерацией демонстрируют положительный тренд. Конечно, есть куда расти, и мы, как власть и парламентское большинство, сделаем все возможное, чтобы придать динамику этим отношениям. Не так важно, с кем и как мы будем общаться, важно делать это эффективно. Я уже говорил, что Молдова не делает геополитический выбор. Мы должны сделать единственный выбор - эффективно сотрудничать со всем миром, чтобы наши граждане могли получить конкретные преимущества.

«Я не строю политический проект вокруг одной должности»

– Как лидер ДПМ – и неформальный, и формальный – на какой должности вы видите себя в будущем? Президент или премьер Молдовы?

– Я строю проект ради главной, итоговой цели, а не ради поста. Должности относительны и не всегда помогают достичь цели. Важнее поддержка, которую можно найти; команда, которую строишь ради достижения цели. Я не нацелен на должность.

 – Сколько вы намерены оставаться в политике? Недавно вы говорили, что не будете заниматься политикой всегда.

– Если бы я отправлял послание своим врагам, которые все запутывают в стране, преследуя свои мелкие интересы, я бы сказал, что всегда буду в политике. Однако реальность такова, что я буду до тех пор, пока не увижу, что Республика Молдова – это устойчивая страна, у которой нет уязвимостей; страна, которая окончательно встала на путь модернизации.

– Должность председателя ДПМ обязывает к более тесному общению с обществом, в целом, и прессой, в частности. Вы будете проводить пресс-конференции? Примете «конфронтацию» со СМИ?

 – Должность председателя ДПМ обяжет меня к более тесной коммуникации с людьми, в частности, к прямому общению с ними и действиями для них. Конечно, я буду общаться с прессой более активно, чем раньше. Но не ждите, что будете видеть меня весь день на пресс-конференциях или по телевизору. Политики должны выходить к людям и слушать их, а не выступать с речами на камеру.