Все политические формирования как у власти, так и в оппозиции категорически против одномандатной избирательной системы, о которой накануне сообщил лидер Демократической партии (ДПМ) Владимир Плахотнюк. Пока что тему сложно обсуждать по существу, так как ещё не был опубликован законопроект с соответствующими изменениями. В связи с этим издание Deschide.MD попыталось проанализировать его с более масштабной точки зрения в коротком интервью с исполнительным директором Института развития и социальных инициатив IDIS Viitorul Игорем Мунтяну.

Хотелось бы узнать ваше мнение как гражданина и избирателя об инициативе Влада Плахотнюка перейти к одномандатной избирательной системе. Насколько вы считаете её уместной для Молдовы, если учитывать зрелость политического класса и избирательной культуры? 

Во-первых, общественность очень хорошо осведомлена относительно предпочтений ДПМ в том, что касается существенных изменений в Кодекс о выборах. Лидеры ДПМ уже около 5-8 лет говорят об одномандатной избирательной системе. В теории, и одномандатная избирательная система похожа на любую другую — у неё есть достоинства и недостатки, риски и затраты, которые могут быть разбавлены или умножены политическим контекстом. К такой системе существует определенное сопротивление, так как, по мнению некоторых политических актеров, она поощряет политическую коррупцию, используя кандидатов на выборах, как бильярдные шары. Я думаю, что к этим мнениям не стоит относится халатно, учитывая политические перебежки в действующем парламенте — 26 независимых депутатов, которые постоянно мигрируют в разные политические партии, особенно когда нужны голоса. Конечно, пропорциональная избирательная система не идеальна, а избиратели, кажется, устали от определенных политических партий, от их списков и от того, что нет никакой очевидной связи между горячим желанием электората увидеть «новые лица», цельных политиков и реалиями, в которых одни и те же партии составляют списки из одних и тех же людей. Действующая система политических партий наносит ущерб репрезентативности всего политического класса. Однако, как известно, любая избирательная система — это инструмент, с помощью которого можно увеличить или сократить участие, иными словами, политическую репрезентативность граждан, а действующая партийная система в Республике Молдова создала политическое неравенство. Неравенство связано как со слабой представленности населения в регионах страны в парламенте, так и в систематических промахах, которые укрепляют или сохраняют политическое неравенство, как, например, различные механизмы незаконного финансирования некоторых политических игроков, использование административных ресурсов, а также более сложные механизмы, которые формируются на монополизированном крупными магнатами медиарынке вместе с существующими отделами лингвистического и национального характера. Решит ли одномандатная избирательная система эти проблемы? Боюсь, что нет. И, судя по всему, авторы законопроекта и не предлагают решений, что делает законным осторожное отношение к предложенному проекту и даже осознанный скептицизм, принимая во внимание опасения, высказанные в академических кругах, гражданским обществом, а также определенные исследования и публикации, из которых можно сделать вывод о рисках, учитывая уровень коррупции, который будет ещё выше в системе, где борьба будет вестись за мешки с деньгами, а кампания будет ещё дальше от нужд граждан и их контроля над тем, как определенные представители политического класса получают незаслуженные деньги.

Говоря о содействии развитию коррупции депутатов, чтобы они становились более лояльными одним или другим политформированиям. Тот факт, что предлагается отзывать депутатов до окончания их мандата, может иметь контраргумент?

И да, и нет! В нынешних условиях Конституция РМ (ст.68) устанавливает принцип «всякий императивный мандат недействителен». Это означает, что однажды избранный депутат не может быть отозван, так как их выбором он становится фрагментом суверенитета народа, представленного законодательным органом. Их нельзя отозвать из парламента, даже когда уходят из партий, которые выдвинули их на места народных депутатов. Исключения делаются лишь в тех случаях, когда парламент распускается (ст.69). Изменение этого положения требует конституционных поправок. Я не знаю, если парламент располагает нужным количеством голосов для изменения Кодекса о выборах, органического закона, в соответствии с которым граждане получили бы право мобилизоваться согласно предложенной инициативе, чтобы потребовать от имени народа избирательных округов, права отзывать избранных депутатов вне зависимости от причин недовольства, конфликтов или других вещей, которые могли бы взбудоражить избирательные настроения. Впрочем, конечно, я могу выдвинуть гипотезу, что этот демократический механизм мог бы создать не только позитивные эффекты, названные «политической ответственностью», но и условия для политической нестабильности, начиная с сильного дробления населения РМ. Конечно, автор инициативы (ДПМ) может рассказывать много вещей, которые недовольные политическими партиями люди сочтут привлекательными. Это и «депутаты будут работать», «их будут наказывать за поведение и обман», «эти депутаты будут под контролем граждан» — согласитесь, звучит хорошо. Но известно, что недостатки политических партий связаны и с искаженным образом, который эксплуатирует пресса, обслуживающая богачей, и с непростительным влиянием иностранных (русскоязычных) СМИ на избирателей. Мы все очень хорошо знаем, что часть электронных СМИ, радио и телевидение принадлежат медийным магнатам, которых не мучает совесть из-за нарушений деонтологических и этических кодексов или из-за нападок на кого-то, что некоторые политики часто называют «политической борьбой». Как мы можем исключить тот факт, что и господин Плахотнюк — медиамагнат, на котором лежит часть вины за искажение информационного пространства в Молдове, имея, по-видимому, слишком позитивное представление о положении вещей в отечественных СМИ. Наконец, я бы закончил свой ответ, отметив, что изменение избирательной системы предполагает достижение национального консенсуса относительно целесообразности изменения действующего законодательства. Помимо риторики, необходим диалог по конфликтным аспектам и принятие законопроекта. Никто не выиграет от «кнута» в отношениях между правящей партией (ДПМ) и оппозицией, равно как и от политических сделок, — это не может гарантировать принятие проекта общественностью. Конечно, ДПМ торопится изменить систему, которая им благоволит, потому что ты не можешь её изменить меньше, чем за год до предстоящих выборов, соответственно, существует ограниченный период, когда эта инициатива может сконструировать новые правила.

Точно, тем более, что в июне состоится следующее заседание Венецианской комиссии и, вероятнее всего, будут попытки получить положительное заключение по проекту, до тех пор...

Да, один из чиновников Венецианской комиссии уже посетил Кишинев и высказал свое личное мнение, но надо отметить, что, судя по всему, председатель ВК Джанни Букиккио находился скорее с частным, неформальным визитом со всеми составляющими, которые означают, что определенные визиты будут неформальными. Трудно предполагать, что его утверждения, растиражированные в различных материалах электронных СМИ представляют, по сути, волю Венецианской комиссии. Мы можем предположить, исходя из этих PR-действий, что кто-то очень обеспокоен отсутствием национального консенсуса в публичном пространстве относительно своих политических действий, а также, что, возможно, эти серьезные изменения в избирательный кодекс РМ не успеют утвердить, что повлияет на электоральные шансы. Но верно и то, что эта инициатива возможно будет утверждена, возможно, в первом чтении, как и закон о налоговой амнистии, который в итоге был отозван.

Как думаете, с технической точки зрения что вызовет самые большие вопросы к одномандатной избирательной системе? Например, некоторые задаются вопросом, как будет формироваться парламентское большинство, другие — во сколько обойдется голосование на базе новой системы...

Многие вещи в концепции и её внедрении вызывают недоумение. Во-первых, не известно, как будут распространяться места, гарантированные диаспоре, как это обещает инициатива ДПМ. На последних выборах в голосовании приняли участие 136 граждан РМ, находящихся за рубежом. Количество распределяемых мест зависит от избирательной статистики и национального регистра избирателей. Здесь появляется другая проблема: у нас все ещё нет полных результатов переписи населения от 2014 года и, соответственно, мы не знаем количество граждан, проживающих за рубежом и на какое население выделят избирательные округи. Манипуляция избирательными границами известна политической науке, как garrymandering и служит, как правило, провластным партиям. Хотим дать новые поводы для конфликта между властью и оппозицией — утверждаем эти законодательные поправки, без консультаций, анализа рисков и оппозиции! Я твердо верю, что изменение избирательной системы — не то же самое, что смена табличек на дверях чиновника и не театр одного актера, хотя и связано со множеством личных амбиций. Здесь есть тонкая грань между принципом политической справедливости и избирательной статистикой... В настоящее время мы не можем знать, во сколько нам обойдется новая система, предложенная ДПМ, равно как и не знаем, какие есть альтернативы (статус-кво). Мы лишь знаем, что сейчас у нас несовершенная избирательная система, но не существует эффективного консенсуса в парламенте и вне его относительно способа её изменения. Эта инициатива вызвала множество разных реакций и, я боюсь, что у некоторых политических игроков разовьется злое желание «царствовать» без знаний о том, как осуществляется руководство. Уже видно, что реакции на изменение Кодекса о выборах не будут легкими. Так, если руководство ПСРМ сказало, что не приемлет одномандатную избирательную систему ни в каком виде, возможно, что в будущем ПСРМ согласится на сделку, например, на смешанную избирательную систему, как велись переговоры и по другими политическим вопросам в первые два месяца с начала инаугурации Додона. В прессе множество спекуляций на эту тему. Вместе с тем, избирательная система не должна меняться, исходя из сделок, которые проводятся там, где преобладают деньги, тщеславие и амбиции, а в результате открытых и прозрачных переговоров, которые сопровождаются рациональными доводами. Сейчас инициатива ДПМ не встретила благосклонности, даже в гражданском обществе. Соответственно, следовало бы, перед «торжественным» объявлением политической инициативы, взвесить все «за» и «против». Для этого необходимо обладать значительной политической зрелостью. Господин Додон уже заявил, что избирательная система должна учитывать участие приднестровцев — это другая эпопея, которая круто включается в дискуссии, начатые ДПМ. Это спровоцирует, я вам обещаю, не так много поводов для поздравлений. В первую очередь, какой статус будет у приднестровцев в новой избирательной системе? Граждан РМ, для которых откроют участки для голосования на подконтрольной территории и назовут приднестровским избирательным округом? Или, может, весь регион восточных районов будет определен, как избирательный округ Молдовы, но в котором могут проводить кампанию только Додон и Плахотнюк? Можем ли мы на самом деле гарантировать участие граждан РМ на выборах в населенных пунктах, в которых жители второстепенны в регионе? Боюсь, ответ не знает никто. У нас и правда есть возможность открыть кандидатам на будущих выборах в 2018 году дорогу, заблокированную сегодня в регионе российскими миротворцами и десятками, и сотнями незаконных властей, финансируемых Российской Федерацией? Смогут ли он проводить избирательную кампанию свободно и без ограничений, как это предписывает действующий Кодекс о выборах? Я считаю, что это фантастика, а хитрость заключается в том, чтобы мы поверили, что переход к одномандатной избирательной системе сможет чудесным образом решить другие проблемы. Совершенно очевидно, что сепаратистская администрация будет на будущих выборах благоволить прокремлевским проектам, что уже можно было частично увидеть на президентских выборах в октябре-ноябре 2016 года, когда приднестровские избиратели организованно приняли участие в голосовании, были и фальсификации, и избирательные нарушения, которыми неравномерно руководил ЦИК. 

Как вы думаете, что станет с гражданами Гагаузии, которые давно настаивают на своем представителе в молдавском парламенте?

Мы говорили, что одним из промахов действующей пропорционально-мажоритарной системы является доминирование политических партий Кишинева и слабое представительство населения из определенных регионов. В контексте инициативы ДПМ, возможно, что Гагаузия захочет, чтобы с ней обращались как с избирательным округом, и тогда она автоматически получит этническое представительство, что обострит, а не решит имеющуюся национальную изоляцию автономии от остальной страны. Это, очевидно, приведет к этнической «кантонизации», а не гражданской интеграции и солидарности в национальном аспекте. Является ли это правильным направлением для Молдовы? Конечно, нет! Говорят ли авторы проекта про неблагоприятные эффекты, которые может спровоцировать их пакет инициатив? Я не слышал. Возможно, некоторые гагаузские лидеры поаплодируют «парниковому» эффекту проекта по изменению Кодекса о выборах, предложенного ДПМ, а именно — Плахотнюком, но это послужит лишь усугублению различий между нацменьшинствами. Здесь появляется другая проблема.

Про политический характер этой инициативы. Кажется, все, кто высказался, выступили против этой инициативы. И президент Додон, и ПСРМ, и ЛДПМ, и ЛП, и ПДС, и ППДП... В то же время формулировки, к которым обратился Влад Плахотнюк, передают очень ясное сообщение: он хочет этого и полностью берет на себя инициативу. Как вы думаете, что за этим последует?

Я не вижу ничего предосудительного в том, что некоторые политики берут на себя ответственность за определенные инициативы от начала и до конца. Это демонстрирует их мужество, характер, иногда это правильно. Проблема в другом: я не вижу благоприятной почвы, на которой мог бы существовать возможный политический консенсус относительно пользы новой системы, а риски столь же велики, как и преимущества, над которыми стараются сейчас «умы Демпартии». Сегодня у нас в парламенте РМ есть большинство с изменяемой геометрией. Большинство колеблется, как морские волны, следствием чего стали перебежчики, которые покинули свои партии, поддерживают законопроекты, исходя из собственной выгоды и ставок в игре, которые не всегда хорошо видны. У ДПМ нет стабильного большинства, она также недостаточно легитимна, чтобы предлагать и настаивать на революционных изменениях Кодекса о выборах. Что должно было бы последовать? Я думаю, доверительный диалог между гражданским обществом и актерами политической арены, в том числе от оппозиционных или внепарламентских партий, которые бы тщательно проанализировать проект, выявили риски и преимущества системы, предложенной Демпартией, а также то, в какой мере эта модель, которую дарит вице-председатель Социнтерна Плахотнюк, может быть лучше, чем уже имеющеюся. Своеобразный принцип Парето, примененный в избирательных отношениях, иными словами, общая выгода не ухудшает шансы потенциальных пострадавших, а, более того, улучшает их.

Как мы говорили, несколько представителей ЛП высказались против этой инициативы. Как вы думаете, что ДПМ «дороже»: проект по внесению изменений в Кодекс о выборах или отношения с ЛП?

Я не могу комментировать позднюю любовь ДПМ к ЛП — обе партии весьма изобретательны в том, чтобы сделать самим себе плохо. Все зависит от тактики, которую выберут лидеры формирований, чтобы выжить в следующие 18 месяцев — до парламентских выборов в 2018 году. По сути, тема, поднятая в вашем интервью, зависит скорее не от стиля игры ЛП, сколько от принципиальной позиции, которая может ещё больше утопить демократическую преемственность в Молдове — это вопрос, к которому следует относиться бдительнее, чем раньше. Наряду с ЛП, иметь значение будут реакции и внепарламентских партий. Некоторые из них переживают стагнацию, другие — рост. Я говорю о ПДС и ППДП, о других политических, внепарламентских группах, чьих лидеров держали далеко от выборов, как, например, Ренато Усатого. Каждая из этих сторон должна участвовать в дискуссии и предлагать рациональные аргументы. Однако, пока аргументы будут навязываться силой, не думаю, что из этого избирательного эксперимента получится что-то хорошее.